31 декабря, 2014 
adminGWP 
И еще спросил: — Не устаете от таких дел, как себя чувствуете? Рисует постоянно, множит картины и портреты везде, где живет: в Москве, Тбилиси, Париже, Нью-Йорке. Чувствую себя как тридцатилетний тбилисский хулиган. Для Африки изваян Пушкин, в жилах которого текла эфиопская кровь. Ему приходится менять номера мобильных телефонов, иначе бы день уходил на звонки. Лечу — рисую. Мои современники достойны бронзы. Умеет держать удар с достоинством. В Европе, Азии, Северной и Южной Америке — воздал должное Георгию Победоносцу, Бальзаку и Льву Толстому, Юрию Гагарину, многим другим великим, обогатив классическое искусство новыми формами статуй и пьедесталов. Сколько себя помню, я всегда рисовал. фото: Геннадий Черкасов
Сегодня нет на земле другого монументалиста, который выполнил бы памятники для всех континентов, исключая Антарктиду. Увидев это чудо, не склонный к преувеличениям Дмитрий Жилинский, художник с мировым именем, вымолвил: «Я сражен». Как удается в 80 лет везде успевать: открывать свои и чужие выставки, рисовать и писать картины, отливать памятники, основывать музеи и галереи, руководить академией, производством и строительством, летать постоянно в Европу и Америку. — Руки остановить невозможно. Для меня это образ жизни.Живопись его узнаешь с первого взгляда, без подписи. Его не увидишь в тоске. Он готов к отправке. Фигура — 33 метра, по числу лет земной жизни. Ее называют «живописным садом» за цветы, поражающие необыкновенно радужными красками. В таком возрасте они избегают скальпеля. — У меня такая походка! — Когда говорят «я устал», мне смешно. Ему картина показалась импрессионистской. Для Австралии — памятник в бронзе путешественнику Миклухо-Маклаю с женой. Подобная установлена во Франции, в городке у моря, где Марина провела лето в переписке с Борисом Пастернаком. Пришлось день и ночь писать портрет друга. Всегда работаю, руки привыкли, иначе не могу. Нет другого художника, создавшего столько картин, статуй, рисунков, мозаик, витражей, мемориальных досок, надгробий и продолжавшего бы в 80 лет, не снижая темпа, заниматься любимым делом, не зная, что такое отпуск.Когда пишу эти строки, президент Российской академии художеств находится в Санкт-Петербурге — на заводе, где отливают в бронзе Христа, самого большого в мире. Ей Зураб Константинович обещал подарить «Марину Цветаеву». Церетели — подумать только! — Я очень увлекался Сезанном! Все это и многое другое случилось в юбилейном, 2014 году. — изваял всех великих князей и царей династии Рюриковичей вплоть до Ивана Грозного, всех царей и императоров династии Романовых. Палитра Церетели открыта всем в мастерской. И в Америке встретились. Рисовать постоянно хочется, как в молодости. Теперь пишут, что памятник нравится и без него современную Москву трудно себе представить. Мне недавно позвонила учительница из Строгина и пригласила в школу. Она размером метр на метр, на массивной доске. Такой травли, как Церетели, не испытывал ни один российский художник. Сижу на заседаниях в академии — рисую. В мастерских и дома принимал звезд мирового уровня. Кроме дара Зураба, по признанию его друзей, отличает истинная доброта. — Я знал Бродского, виделся с ним в Москве. Это искусство площадей, общественных сооружений, искусство для народа». А это десятки бюстов и статуй. На мой вопрос, что сделал бы еще для людей, ответил: «Сделал бы всех счастливыми!». Спросил об этом в субботу в мастерской. Ее снял с защиты президент Академии художеств СССР Серов. Еду — рисую. Научное объяснение этому феномену давно дал не видевший все помянутое знаток искусства эпохи Возрождения профессор Борис Виппер в фундаментальном исследовании «Итальянский ренессанс» в главе о Микеланджело: «Его искусству свойственны гигантомания, титаническое начало. Когда говорят «настроения работать нет» — не понимаю. С полудня до вечера художник с кистью стоял перед холстом выше его роста. Памятник ему, победивший в конкурсе, томится во дворе мастерской на Пресне — ждет, когда город его установит на давно выбранном месте на Волхонке. А мастер в углу зала пишет картину под грузинскую музыку. Ушли вдвоем от компании и до утра ходили. Что дало основание автору шутя сказать о себе: «Я садовником родился». Дружил с самыми известными людьми России. Произошло чудо прозрения, за что Борис Ефимов не раз благодарил и посвятил Зурабу стихи: Числом талантов уникален, В энергии феноменален,Он живописец, скульптор, зодчий,Дизайнер, график, керамист,Акварелист, и офортист,И портретист, и пейзажист,Чудеснейший натюрмортист,Великий монументалист. Весь в скульптуру не ушел. Пьедестал — 60 метров. Эта история завершилась тем, что поклонник солнечной живописи спустя годы сел в кресло президента Российской академии художеств. Никогда ни с кем за клевету не судился, хотя были поводы. Что услышал в ответ? В принципе Церетели живет по формуле Пушкина:Хвалу и клевету приемли равнодушно И не оспоривай глупца. Их не послушали. Вернисажи прошли в Русском музее, залах Владимира, Цюриха, в московской галерее «Файн Арт», где, как писал «МК», «взошли сексуальные подсолнухи Церетели». Половина его жизни — тюрьма, половина — Нобелевская премия. Путь мастера устилали не одни розы. Он всю ночь говорил, не мог остановиться. Сотрудников академии вечером сменяют друзья детства и юности, артисты, послы, министры, губернаторы, генералы, врачи — фигуры, узнаваемые на улице. Когда возводили Петра, одни хотели его демонтировать, другие собирались взорвать. Обелиск Победы на Поклонной горе достигает 141,8 метра, цифры по числу дней войны (1418). Не утихла давняя страсть к общению. В Москве такие «общественные сооружения» на пространствах Поклонной горы, стрелке Москвы-реки, а за пределами нашего города — в Севилье, Марбелье, Нью-Йорке, Тбилиси, где над рукотворным морем на горе в бронзе воздвигнуты колоннады с изваяниями, напоминающие Акрополь. Были президент СССР Горбачев и президент США Буш-старший с женами. В 2010 году те же люди попытались взять реванш, доказывая, что «пропорции скульптуры ужасны» и «памятник искажает вид на старую Москву». Мастерскую посещали президенты России Ельцин, Путин, Медведев, премьер Примаков. В бронзе Белла Ахмадулина, Никита Михалков, Иосиф Кобзон, Владимир Спиваков, Олег Табаков, Жорес Алферов… Всех трудно перечислить. Я искал колорит, свет и тень в дипломной картине «Песня о Тбилиси». Я широко шагаю по миру и искусству — поэтому мне завидуют. Высоцкий сыграл в его доме свадьбу с Мариной Влади. Творчество Церетели вышло из национальных рамок и приобретает международное значение». Им дают листы, краски, кисточки и кисти, и они часами рисуют. Церетели без его просьбы нашел врачей, взял на себя расходы и ответственность за исход рискованной операции, убедил хирургов ее сделать. Еще помяну важное и любимое дело: по выходным на мастер-класс в галерею приходят дети. Приемная академии, дом и галерея никогда не пустуют. В академии на факультете живописи студентов не учили ваять, сам стал скульптором, творцом невиданных объемных мозаик, вызвавших восторг у великого монументалиста Сикейроса: «Я утверждаю, что он вошел в необъятные просторы искусства будущего, сочетающего скульптуру с живописью. И никто меня не догонит. У собора Парижской Богоматери открыл памятник Иоанну Павлу II, в Республике Сербской — бюст Николаю II. Когда академику Борису Ефимову исполнилось 100 лет, он почти ослеп. Таким его и изобразил. Овеянный ореолом мировой славы мастер ни на день не дает себе расслабиться, предаться безделью. Обелиск в память 11 сентября на берегу Гудзона похож на расколотый небоскреб. На нее выдавливается 13 ручейков разноцветных красок. — Дети учатся у меня, я учусь у них. Поэтому у меня есть повод еще раз рассказать о нем, начав с ответа на вопрос, будоражащий многих, — почему столь грандиозны его монументы, над чем юмористы постоянно иронизируют. Журнал «Уолл-стрит джорнэл» признал «Слезу» высотой 100 футов и весом 176 тонн «поразительным мемориалом».
Опубликовано в рубрике