23 мая, 2015 
adminGWP 
Тарас Кожанов, директор самой крупной в России козьей фермы «Лукоз Саба», о том, что мешает развиваться молочному животноводству и как преодолеть проблемы .
Молочные качели
В прошедшую зиму мы столкнулись с валютной паникой, потом ростом инфляции, а также последствиями эмбарго — цена на сыр значительно выросла. Это оказало потрясающий эффект: рост производства составил фантастические 35%. И наш завод был в общей статистике.
Параллельно с этим развивались следующие события: снижение доходов населения, цена сыра на полке значительно выше, чем на мясо. Это приводит к падению спроса на сыры, по оценке некоторых сетей, на 15%. В результате мы имеем разрыв до 50% между увеличением производства и реальными продажами. Сначала забиваются склады торговых сетей, следом дистрибьютеров, потом сырохранилища заводов.
До этого этапа это в целом нормальная ситуация, в которую государству не стоит вмешиваться. Но следом — в силу отсутствия места на складе — производство сыров снижает объем закупки молока, и это очень резко давит на цены на сырое молоко: за последнее время цена упала на 20-30%.
Это существенная проблема для производителей молока — колхозников. Для них при общем росте цен на все, кроме сырого молока, кажется абсурдным. C учетом повышения ставок по кредитам обычным выходом для колхозников является забой скота. Это быстрый выход в кеш. Проблема в том, что нарастить обратно поголовье гораздо более затратно.
Таким образом, качели — это процесс, когда рост цены на сыр привел сначала к росту производства, поддержал цены на молоко, а столкнувшись с падением спроса, приводит к падению цены на сырое молоко. Для балансировки рынок обычно выбирает сжатие производства: забивает коров и устраняет излишки молока, что ведет к выравниванию цены.
С моей точки зрения, решением проблемы могут быть товарные интервенции государства с установлением минимальной цены на сырое молоко, по которой государство гарантирует покупку любого количества молока, с последующей сушкой и продажей сухого молока в моменты резкого роста цены на молоко.
Молоко из личных подсобных хозяйств
Фермер Джон спрашивал руководство страны о доверии к статистике, и, правда, молочная отрасль не верит в официальные данные. Мы до сих пор производим только половину «товарного» молока, которое перерабатывается на заводах, а еще половину молока якобы население выпивает в необработанном виде.
Искажения легко заметны, например средний надой на голову в некоторых областях в личных подсобных хозяйствах (ЛПХ) составляет больше 8 тонн, при том, что уровень сельхозорганизаций — это 5 тонн в среднем по России.
Решение мне видится простым: необходимо пересмотреть подход к учету молока из ЛПХ, перестать его учитывать в планах.
Давать субсидии только тем, кто понимает
Мы много говорим о том, что все должны фермеру — государство, банки, клиенты, которые должны покупать местное, проверки, которые должны быть более лояльными.
К сожалению, идти в сельское хозяйство стало модным: ты сразу обретаешь ореол мученика. Я довольно много консультирую по козам — значительная часть новых инвесторов не то чтобы никогда не работала на селе, они не отличают навоз от сенажа.
Всех привлекает субсидийная поддержка, кое-кто пытается заработать на стройке. Надо признать существующая система располагает к этому (субсидирование части затрат в % от потраченного). То есть, чем дороже у тебя стройка — тем больше государство тебе заплатит. Мне кажется, тех, кто строит экономно и эффективно, это раздражает. Должен быть принцип, что выше определенного уровня стоимость скотоместа не должна субсидироваться.
У меня есть пример проекта в Смоленской области: когда быстро был отремонтирован коровник, куплена дойка, получены субсидии и компенсация процентной ставки, но ни одной козы на объект так и не завели. Хотя прошло три года с окончания монтажа. А есть еще более страшные примеры, когда купленные высокопродуктивные животные умирают с голода, потому что нет кормов.
Сегодня ни одна проверка со стороны банка, Минсельхоза или других органов не проверяет, способен ли человек заниматься сельским хозяйством.
На всех денег не хватит: нужно давать поддержку тем, кто сможет ее использовать. Требования должны быть достаточно высокими.
Снижение количества проверок
В противоречии предыдущему пункту необходимо снизить требования к фермеру в том, что не касается его работы. Сегодня меня проверяют, как я веду военный учет, технику безопасности и есть ли аттестация рабочих мест. Банк узнает, хорошо ли я пишу бизнес-планы и отличаю ли я денежный поток от прибыли, а EBITDA от NPV.
С моей точки зрения, всего этого фермер знать не должен и не должен об этом думать, по крайней мере в приоритете. Он должен знать, как кормить животных, как организовать покрытие, как вырастить молодняк, но именно это и не проверяется при выдачи субсидий. А должно бы быть одним из главных критериев в решении о выдаче денег.
Кризис недоверия
Если бы меня попросили назвать одну проблему в бизнесе, я бы сказал, что это взаимное недоверие.
Я не верю в выполнение долгосрочных контрактов. Я не верю, что консультант составит правильный рацион. Я не верю, что комбикормовый завод привезет мне тот корм, что составлен в рационе. И практика показывает, что я имею на это все основания.
В результате недоверия мы сами готовим корма, сами составляем рационы, сами ведем бухучет, сами стрижем копыта животным. Нет компаний, которые специализируются на узкой отрасли и представляли мне высококлассную услугу по разумной цене.
Это значительно ограничивает нашу эффективность: у моего ветврача гораздо меньше практики, чем у израильского, который обслуживает 20 хозяйств.
Фермер вынужден разбираться во всем — от техники, дойки и кормов до бизнес-плана и отчетности. Последняя тенденция — уход в малую переработку, малая — зато своя. Но на маленькой переработке никогда не будет низкой себестоимости.
Следующий этап – это решение о собственной торговле. Все уверены, что вот у клиента или поставщика остается маржа, и пытаются вертикально интегрироваться. Часто это снова снижает нашу эффективность.
Повышение доверия к судебной системе, упрощение судебной процедуры и изменение отношения к суду не как к крайней мере, а как к бизнес-инструменту, позволит повысить надежность контрактов.
Я верю в то, что Россия может кормить мир. И наши птицеводы, и свиноводы уже показали отличные результаты. А значит, и молочное животноводство сможет. Другое дело, что циклы гораздо больше и займет это 5-8 лет при условии стабильной политики в отрасли. БОльшая часть ответственности лежит на нас самих, а не на чиновниках и министрах.
Опубликовано в рубрике