Хроника новостей

Когда ты выпускаешься из училища, на выпуске уже понятно, что вот эти девочки лучше, они танцуют соло на выпускном концерте, они талантливы… Это происходит в каждом выпуске. Мы пытаемся сесть на шпагат. И для ребенка тяжело себя перебороть. Получается, мы находимся в одной профессии, в одном театре, занимаемся одним делом, но немножко разными вещами. — Я слышал, что артисты балета любят друг друга разыгрывать на сцене. Зал и сейчас кажется огромным, но тогда это было необыкновенное впечатление. В свое время Марина Тимофеевна Семенова, приходя в класс, говорила такую фразу: «Ну, давайте полечимся…» Если у тебя хорошая школа и ты правильно занимаешься, соответствуя методике классического танца, избежать травмы легко. Существует личная жизнь, что-то отдельное от театра. — Да я как-то этого не заметила, честно говоря. Все якобы «современные» ухищрения только кажутся новыми. Такие как Кондратьева, Голикова, Семенова… Мне кажется, это личный выбор балерины: кто-то может решиться на такой шаг, а кто-то боится, что потеряет форму. Вы не боитесь, когда вас поднимают на высокую поддержку? Я вернула весь свой репертуар. У вас желания сняться в кино никогда не было? — Марка машины для вас важна? Любой спектакль забирает очень много сил, и килограммов в том числе. Правда, пока не понимает, что это за труд. Не нужно только зацикливаться на своей «гениальности». Другое дело, что мы не умеем говорить на сцене, как это умеют драматические артисты. Потом был перенос на новую сцену в 2008 году, а потом этот спектакль куда-то исчез. Поэтому если ты выворачиваешь ноги туда, куда надо, если ты их правильно вытягиваешь, правильно поднимаешь — ты всегда избежишь травмы. Конечно, она себя жалеет, потому что это больно. Я бы с удовольствием выбрала педагогическую карьеру. — Появляется адреналин. Это был где-то третий класс хореографического училища. Потому что надо научиться, в общем-то, самоистязанию. Вот таким я запомнила мой первый выход на сцену. Когда потом появился звук, их стало значительно меньше. К искусству никто в семье никогда не был причастен. Причастность к настоящему, взрослому спектаклю переоценить невозможно. Пришиваем ленточки, отпарываем пятки — это целый процесс. У Эйфмана в школе вообще с 7 лет начинают заниматься балетом… Хотя в обычном хореографическом училище с 10 лет, но до этого есть «подготовишки»… — Она сейчас занимается художественной гимнастикой. Поэтому бабушка всю жизнь «болела» балетом, и когда я поступила, для нее это было большим счастьем. Честно могу сказать: я боюсь, когда меня поднимают! И это было такое вознаграждение, такое счастье! Дочери было, наверное, месяцев восемь. Я люблю просто 32 фуэте — но динамичные. Бабушка была инженером. Сейчас веду курс в ГИТИСе — «Методика классического танца». Но это уже достаточно давно не приветствуется. Но потом все-таки втягиваешься. Ну, упала! — Розыгрышей не было. Сложно его делать? Сказали — это не профессия. Встала, пошла дальше! Некогда! Замкнутость внутрицеховая и разговоры только о балете? — Да, в какой-то степени замкнутость. фото: Алексей Лопаревич
Я очень рада, что у меня муж — артист балета. Бывает, что и не на один спектакль одной пары хватает. — Вам бы хотелось, чтоб дочь стала балериной? — Самый популярный в балете трюк — 32 фуэте. Я сама пришла в балет из гимнастики. Но мы едим, и это очень важно. — А сейчас вам на спектакль хватает пары туфель? Не могу сказать, что я очень люблю водить, тем более по нашим дорогам. Но если она захочет, то, конечно, я ей помогу. Это было еще в училище, и я танцевала вальс в «Спящей красавице», совсем еще маленькая. И когда произошло то, о чем вы говорите, для меня это был шок. — Почему-то все считают, что мы ничего не едим. — Как вы расслабляетесь после спектакля? — Да, очень хорошо. А когда ты попадаешь в театр, ты понимаешь, что вокруг тоже очень много талантливых людей. Я о кислотной атаке. — Такого никогда не было и в балете. И я была просто счастлива, когда снова увидела свою фамилию в списках. Не жалею об этом и не могу сказать, что у меня не было детства. Где-то надо пришить резиночку, обштопать пятачок так, как только тебе удобно, — всё сами. — Но хочется надеяться, вдруг будет место. — Сейчас совершенно другие технологии. А если руководство начинает задействовать тебя в сольном репертуаре, значит, ты действительно чего-то стоишь. Иногда даже приглашаю его на репетиции. — Вожу. Не крещусь на каждую кулису. Мы же в училище проходим курс актерского мастерства. Стертые пальцы, ушиб — не чувствуешь. Его не было, наверное, чуть больше 5 лет. Людмила Ивановна Семеняка говорила: «Чувствую, что-то заболело, надо идти в класс и правильно работать!» И все проходило… — Говорят, некоторые боли не замечают и с травмой дотанцовывают спектакль. Степаненко три раза крутила фуэте на бис. — Сложно уйти со сцены. Хотя она мечтала о балете и в свое время поступала в ансамбль «Березка», в первый набор, но были против родители. Красота требует жертв». — Да нет, мне кажется, это зависит от желания человека. Но я очень рада, что у меня муж — артист балета. — Боюсь! Если представится возможность, я с удовольствием осталась бы в театре педагогом-репетитором. И обязательно! — Да, конечно, с ними возишься, и каждый подгоняет туфли под свою ногу. Дуэта нет. Скорее нужда заставляет. Папа мне подарил хризантемы. Все зависит от этого очень важного синтеза партнера и партнерши. — В кино, наверное, нет. Это оказалась совсем другая жизнь, другой взгляд на балет, на профессию. В балете ничего естественного нет — мы даже ходим не как все люди. Но это достаточно быстро прекратилось в театре — руководство шуток не любит. — Но, насколько я знаю, это довольно сложно. Это, в общем-то, неплохой старт. Но вообще репертуар у нас разный. Потом появляются какие-то первые результаты, и ты начинаешь стремиться дальше. — В принципе, я год отработала в кордебалете, но сразу вела и сольный репертуар. — А когда вы вышли из декретного отпуска, трудно было? — Говорят, именно это и дает стимул к обучению, когда воспитанников занимают в театре… — Несомненно. Это последний спектакль гастролей. Баню люблю. — А были случаи, когда партнер не смог удержать? Но булавочку надеваю на всякий случай… — У вас муж тоже балетный артист. — А как конкуренция влияет на отношения между детьми? Видимо, это генетика. Он — фею Карабос, а я — фею Сирени. — Я люблю грибы собирать, люблю их готовить. В то время купить хорошие пуанты было очень непросто, а этих туфель так на долго хватало! Без таких взаимоотношений дуэт невозможен. — У вас дочь, сколько ей лет? Хотя кто-то отваживался… И я почувствовала себя артисткой! Он сам прекрасный артист, у него очень много ролей — Дон Кихот, фея Карабос в «Спящей красавице». Надо ставить для себя завышенную планку — и результат будет. Главное, чтобы я в ней себя чувствовала комфортно. — Сейчас этот вопрос задают мне многие… Она уже собралась в балет и сказала, что будет балериной, посмотрев «Спящую красавицу». Красивое тело, красивые лица, артистки балета всегда славились красотой. Но, в общем-то, мы пересекаемся во всех спектаклях. Многие работают в Большом театре. Один курс выпустила, сейчас взяла новый. Дочка периодически бывает на моих репетициях и на спектаклях. Холберг на пороге собственной квартиры ногу сломал. Я лично в своей жизни никогда не сталкивалась ни с булавками, которые втыкают в платье, стеклом в пуантах или еще какими-то гадостями. Неужели вам никто не завидовал? — Любите ли вы прогулки? Лист салата не поможет. — Но про балет такие жуткие истории рассказывают. Мимика. Я почти сразу стала танцевать серьезные спектакли, такие как «Лебединое озеро», Мирту в «Жизели», дальше была постановка «Эсмеральды», где я станцевала Флёр де Лис. — Все бывает… Бывает, что устали, бывает, соскользнула рука… Это как в спорте. Это был мой дебют. Не стоит этого бояться. Откуда их брать? В начальных классах просто скучища — ты стоишь у палки и не под веселую музыку подолгу в позициях учишься вытягивать ноги, правильно держать руки. — А вы вместе никогда не танцевали? — Непросто… Хотя все дело в тренировке. У вас были какие-то смешные случаи? У многих балерин есть приметы… — Ну, в какой-то степени да. Старая бабушка на сцене никому не интересна. — Мы танцевали часто противоположности. — Балет — опасная профессия. — А кто у вас родители? Можно и упасть на сцене, совершенно неожиданно поскользнувшись. Конечно, обидно ужасно, что так вышло, но что поделаешь? Это, на мой взгляд, производит больший эффект. — Бывает, и кирпич на голову упадает. Потому что я первый раз танцевала его в 1998 году. Поэтому кушать надо. Все-таки уходить надо, пока тебя зритель видит молодым. Оно было свое — такое же веселое, но с элементами уже серьезной профессии. — Когда кино только зарождалось, в немых фильмах все звезды кино были сплошь артистки балета. Вокруг много очень интересных артистов. Балетные люди — очень дисциплинированные, их само искусство дисциплинирует. Конечно, конкуренция между учениками подтягивает. Была еще одна хорошая традиция — после выступления детей вели в костюмерные, выдвигали огромный ящик, и там можно было подобрать себе лучшие туфли в мире! Когда балерина делает это в быстром темпе, это завораживает. — Нет, наверное, таких танцовщиков, у которых не было бы травм. Но я объясняю ей: «А что делать? Мне его мнение очень помогает. Мне было 12 лет. Вот тут народ делал разный грим, необычные прически, огромные ресницы, но спектакль от этого только выигрывал. — А как же диета? У меня очень легко расслабляются мышцы. Я совершенно не амбициозный человек, я к этому спокойно отношусь. Она хорошо развивает гибкость, шаг, прыжок, воспитывает координацию. Туфли служат намного дольше. — А когда как. Не крещусь на каждую кулису…» — Вы суеверная? — Но случайности всегда бывают. — Это, наверное, первое разочарование, которое ждет всех детей приходящих в балет. — Мама бухгалтер, папа инженер-светотехник. Это было весело. Кусок мяса нельзя отменять, потому что это энергия, силы. Могу и рюмку водки выпить. Для женщины это прекрасно — дом, ребенок и ты в своей любимой профессии! Мы просто не могли поверить в то, что такое мог сделать наш коллега. Фуэте по точкам комбинировали с двойным пируэтом, с туром алясгон. — Да, для балерины это очень смелый шаг, серьезное решение, очень непростое… Уйти со сцены, уйти, в общем-то, достаточно надолго, на год… Я считаю, что не все зациклено на балете. И, конечно, ребенок, все его потребности и интересы, потому что Алексей — отец с большой буквы. — Пуанты — основной инструмент балерины. До сих пор помню: смотрю в зал, а он такой огромный, и вокруг столько артистов… и я среди них… И так все красиво и интересно. У меня сейчас «КИА Соул». И этот спектакль очень часто исчезал из репертуара театра. У нас столько не балетных дел и тем — начиная от цветов, которые мы оба очень любим (дома целая оранжерея). — Безусловно. Это вполне естественно, это жизнь. У ребенка фактически детство заканчивается после поступления в училище. Когда он смотрит мои спектакли, потом многое советует. — Может, это от генетики зависит? Фото: АНДРЕЙ МЕЛАНЬИН

Балетные нанотехнологии — Вы помните свой первый выход на сцену? Старая бабушка на балетной сцене никому не интересна — Сейчас вы танцевали возрожденный спектакль «Легенда о любви»… — Ой, с «Легендой о любви» у меня вообще очень много связано. Конечно, здесь каждый сам за себя. Бывало так, что я Китри, а он Дон Кихот. Потому что не педагог тебя заставляет работать, а ты сам себя заставляешь. Балерины любят поесть и попариться в бане — Машину водите? И за все время, что служу в театре, не видела этого ни разу. — Машину мы выбирали для жизни за городом. — Сейчас, наверное, критический период для выбора? Потом было возобновление в 2002 году, когда пришел Юрий Николаевич Григорович и отобрал на партию Мехмене Бану двух балерин: Надежду Грачеву и меня. Хотя я понимаю режиссеров. — Если правильно заниматься балетом, ничего болеть не будет. — В моем потоке никакой злости, никаких подвохов не было. От травм никто не застрахован, но наша задача именно на сцене избежать травм. Можно совершенно спокойно вернуться в форму, на сцену. «Я не бьюсь головой об пол. Туфли Большого театра! Даже такие балерины, как Людмила Семеняка, не сразу получили место педагога. Есть какие-то секреты? Раньше балерины не рожали — Раньше, как известно балерины не рожали — это было не принято. — А почему раньше, даже не так давно, на такие эксперименты балерины не отваживались? В этом спектакле можно расти и расти и с каждым годом заново переосмысливать роль. С чем это связано и почему многие сейчас идут на это? Для меня семья — это муж, ребенок, родители. И наша профессия это тоже актерство. — Век балерины, к сожалению, короток. Так как мы живем за городом — это еще и сад. Но раньше были зеленые спектакли. Здесь дети достаточно быстро взрослеют. фото: Дамир Юсупов

Мы ходим не как все люди — Балет — это невероятный труд. Хотя я не бьюсь головой об пол. — В январе шесть будет. Хотя она довольно быстро восстанавливается, и это не составляет большого труда. А вы сами готовитесь к тому, чем будете заниматься, когда оставите профессию. — Вы в театр из училища пришли сразу на положение солистки, что бывает крайне редко. Каждая балерина знает, что ей будет удобно и как ей будет удобно. А от работы отключиться легко. И тортиком балуемся… Потом идешь в зал, и это все улетает. Мы нормально дружили, я до сих пор общаюсь с одноклассниками. Да, балет немного трюковое искусство.