Хроника новостей

А не в моих правилах огорчать своих коллег. Ораторское искусство Керес был совсем молодым, когда выиграл турнир в Праге. Ход конем В 1965 году четвертьфинальный матч претендентов Геллер — Смыслов проходил в Москве, в Центральном доме литераторов. Задавайте вопросы Фурман в молодости был очень скромным и застенчивым юношей, его робость и нерешительность проявлялась и в отношениях с прекрасным полом. А Александр Котов за три минуты диктовал в «Правду» весьма лаконичную информацию. Прошло тридцать лет, и однажды Владас неосторожно напомнил Кересу, уже ставшему великим шахматистом: — Пауль, а ты помнишь, как когда-то я давал тебе уроки? В матче-турнире на первенство мира Михаил Ботвинник за несколько туров до финиша практически обеспечил себе первое место. В конце концов тот не выдержал: — Не правда ли, чудесная погода, Исаак Ефремович? И тот неожиданно для всех согласился. Иногда думаешь, что жертвуешь пешку, а потом выясняется, что отдал слона!  Зрители решили, что это присел кто-то из судей, а тем временем маститый писатель, так и не дождавшись ответного хода Василия Смыслова, пошел за Геллера конем… — Есть, — сдержанно ответил Керес, — но только жаль тратить его на такого пижона, как ты. И, как ни странно, после посещения кассы всякий раз оказывалось, что Котов прав. Туман Найдорф всегда неудачно выступал на Британских островах. Ефим Петрович отошел от столика прогуляться, и тут его место занял писатель Линьков, автор нашумевших военных романов, который, как водится, уже успел изрядно набраться. Доброта Находясь в жутком цейтноте в партии с Болеславским, к тому же в тяжелом положении, Керес предложил партнеру ничью. Но Аполлонов в этом ничего не смыслил и был уверен, что Котов говорит о государственных флагах, которые обрамляли сцену. Шахматистов он поражал своей «компетентностью». Его попросили произнести речь или хотя бы сказать тост. — Разумеется, — согласился гроссмейстер, — но ты не можешь так подписываться. Вундеркинд Сэм Решевский

Болтун Гроссмейстер Болеславский был человеком немногословным. Бухгалтерские дела В середине семидесятых годов Виктор Хенкин, обозреватель «МК» тех лет, ежедневно передавал в разные газеты обширные материалы с чемпионата страны. — Если Керес в такой щекотливой позиции предлагает ничью, — сказал добрый человек, — значит она ему очень нужна. Гроссмейстерский секрет Ответственный секретарь «Вечерней Москвы» опытный журналист Александр Степанов в сердцах бросил своему приятелю Котову: — Вот тебя печатают направо и налево, а ведь я пишу не хуже. Воспоминание В детстве Керес некоторое время занимался под опекой мастера Микенаса. Котовская краткость смешила Виктора Львовича. — Семен, может быть, вы все-таки что-нибудь скажете, — чуть не плакала девушка. Однажды он познакомился с одним миловидным существом и даже набрался мужества пригласить девушку на свидание в кафе. — Позволь, — усомнился генерал, — но они же крепко прибиты. А в пресс-центре матча в этот момент произошел другой веселый случай. — Почему вы приняли столь странное предложение? И вот несколько десятков шахматистов робко проникли в это элитное место, сели в первом ряду Малого зала и неожиданно стали свидетелями уникальной сцены. — последовал ответ. Надежные флажки В 1948 году руководителем Комитета по физкультуре и спорту был назначен генерал Аполлонов. Партию претендентов анализировали гроссмейстеры Керес и Котов. — Ну и болтун же вы, Алексей Павлович! Тогда это было весьма богемное заведение, в его стенах шел сплошной гудеж, знаменитости всех рангов надирались до чертиков. Тогда кто-то из организаторов в сердцах воскликнул: — Пауль, если вы такой косноязычный, то не занимайте больше первые места в турнирах! Позиция была сложная, и Котов спросил у своего коллеги: — Ну что, Пауль, есть здесь хороший ход? Понимая всю нелепость вопроса, арбитр ответил уклончиво: — Мое дело следить за флажками, — он имел в виду шахматные часы и цейтноты участников. — О да, — с радостью вспомнил Керес и улыбнулся, — и какое счастье, что я тогда ничему от тебя не научился! — Смеется тот, кто смеется в бухгалтерии, — назидательно говорил ему гроссмейстер. — Там постоянно такой туман, — оправдывался гроссмейстер, — что трудно отличить одну фигуру от другой. Но когда он проиграл единственную партию Сэмюэлю Решевскому, зал встретил успех американского гроссмейстера бурными аплодисментами. Но в течение всего вечера сидел так, будто в рот воды набрал. — спросили Болеславского после игры. Например, на турнире претендентов в Будапеште он долго гулял со своим тренером мастером Сокольским и так и не проронил ни одного слова. Я лично проверял! — Задавайте вопросы, — наконец, немного картавя, выдавил из себя будущий гроссмейстер. Гонорары добросовестного Хенкина заметно уступали гонорарам немногословного правдиста. Аполлонов усмотрел в этом демонстративное проявление симпатии зрителей к США, вызвал к себе главного судью турнира Аоександра Котова и гневно спросил: — А ты куда смотришь? Вот один пример. Уволю! Но будущий гроссмейстер был робок и молчалив, и его так и не уговорили выступить.