Хроника новостей

«Кого легче убедить? Кругом только деньги да деньги. «В них есть сострадание, жалость к людям, желание им помочь, — добавляет Евгений. Пройдет время, прежде чем состоится контакт». В общей сложности Москва сегодня готова предоставить бездомным 1174 койко-места. У меня все есть… На первом этаже здания имеется библиотека, и там выбор чтива повнушительнее. — Заработать, например, не хочешь на билет? Даже при распахнутых дверях в нем тепло, но от дикой смеси запахов пищи, немытого тела и давно — а возможно, и никогда — не стиранной одежды воротит нос. А сейчас вижу, что все друзья от меня отвернулись. — невозмутимо спрашивает Наталья, с подопечными общаясь исключительно на «ты». В отдельном корпусе размещают тех, кто изъявил письменное желание вернуться к активному образу жизни. — Да что вы достали-то?! Большую часть постояльцев центра она знает по имени-отчеству. При этом ночевать в центре можно не более 15 раз в год и не чаще трех раз подряд. «Пятнадцать раз дается тем, кто ничего не хочет в жизни менять, — поясняет Третьякова. Благотворительная организация религиозного толка привозит по 140 порций еды в день, но желающих отобедать гораздо больше. — заочно возражает один бездомный. — Ничё! — огрызается на Наталью бездомный в куртке работника Курского вокзала, непонятно как раздобытой. «А иначе здесь стояли бы не мы, а простые охранники, — смеется он. — А что, сам не можешь доехать? У Романа восемь детей от трех бывших жен — «это те, кого я знаю», — собственный дом в Курской области, куда путь заказан, и пока — спустя год уличной жизни — довольно опрятный внешний вид. «В конце концов, если бы не мы, больше бы людей замерзало, умирало», — говорит соцработник Наталья. «Иных из толпы не выделишь, — говорит работник соцпатруля Наталья. — Ну, чего смотришь? «Если пустим всех сразу, обязательно будет давка, как их ни строй», — рассказывает сотрудник Департамента Всеволод Кошелев. «Ночуют и те, кто попадает к нам впервые, — зимой мы помогаем всем! — Я лично думаю, это слишком категоричное утверждение». В комнатах на этаже расставлены двухъярусные кровати — по 12 в каждой. Поэтому заранее днем многие уже приходили сюда получить талончик, гарантирующий трапезу из трех блюд. «Наш центр может помочь восстановить документы, оформить пенсию или инвалидность, устроиться на работу, — говорит заведующий приемным отделением Евгений Солопаев, — мы предоставляем полный спектр необходимых услуг». С большим удовольствием — видимо, в борьбе за спасение их душ — в кормлении бездомных участвуют различного рода христианские церкви. — Те, кто утрачивает это или изначально не имел, быстро уходят». — Каторжный труд какой-то».) — Да я домой хочу, понимаете вы? — Нормально! — Это в основном одни и те же люди. Это даже не друзья — так, знакомая шушера! «Предлагаем социальную помощь, — рассказывают патрульные. Менее расторопные кормятся в порядке живой очереди, по остаточному принципу. И хотя в зимнее время на ночевку принимают даже тех, кто навеселе, особо буйных всегда можно сдать в вытрезвитель. Оно и верно, с чего бы им вдруг меняться?» Но Всеволод не отчаивается. — Раньше к тем же бомжам я относился с презрением. Работники «Социального патруля» только-только прибыли на Курский вокзал и запарковали служебное авто у выхода со станции метро «Чкаловская». — иной раз задаются вопросом бездомные. Бездомных в том числе проверяют на алкоголь — в случае опьянения их запрещено купать горячей водой. «Пройдет время, прежде чем состоится контакт» Как рассказали в Департаменте социальной защиты населения, этой зимой кормят бездомных 25 организаций. Для этого в Москве отведено 27 специальных площадок, из которых 15 находятся в ЦАО. Кому-то негде ночевать, кому-то требуется санитарная обработка, перевязка». Не знаю, как вы представляете себе жизнь бомжей, но большинство их них в спасении не нуждается. кроме свободы!» — Как жизнь, Тамара? — Да и лицо, когда долго живешь на улице, меняется». — А так либо извини — до свидания, либо меняй что-то». С мая, когда в центре на полную заработала группа трудоустройства, нашли постоянную работу 80 бывших бомжей — часть из них теперь служат в «Социальном патруле», другие трудятся, к примеру, сантехниками и электриками. «По месту жительства отправляем, только если иногородний в возрасте, истощен или немощен», — поясняет она, когда молодой еще курянин уходит несолоно хлебавши. Селят в частные дома или коттеджи, кормят, поят, находят работу, а взамен бомжи часть заработка оставляют благодетелям. «Мы разговариваем с бездомными, предлагаем им помощь, — говорит Кошелев. Хочется спокойной, ровной жизни». — теперь спокойно рассуждает он. Мы не можем взять и насильно принудить их написать заявление». Мужчина неплохо сложен и немощным не кажется. Ранним, но уже темным вечером у ворот пункта кормления на Краснопрудной улице полуживая очередь бродяг. «Не знаю, может, он просто боится, что выпьет и сорвется», — пытается оправдать бездомного Евгений. — к соцработникам подходит мужчина лет сорока, житель Курска. «Жить хочешь, Рома?» — спросили те, и тот ответил утвердительно. Роман часто ездил по делам в Москву, и однажды по возвращении его встретили на перроне два бугая. «Психика у людей меняется, добавляется алкогольная зависимость, — говорит Евгений. В зависимости от дня недели и если знать пароли-явки, в городе можно бесплатно поесть от одного до четырех раз за день. — Тебя трясет от холода, того и гляди сдохнешь! Отцом жены был криминальный авторитет районного масштаба, и связываться с ним Роман благоразумно не стал. На выходе из подземного перехода на Нижний Сусальный переулок просит милостыню, очевидно, бездомный мужчина лет пятидесяти, худой и давно не мытый. Если уж на то пошло, не все бездомные выбрали свой путь сознательно. «Мы предлагаем людям выход из ситуации, — за обедом делится Наталья. — Как дела у тебя? Как позже оказалось, не слишком благоверная супруга Романа вернулась к бывшему — вернее, тот переехал к супруге Романа. — Наша цель — вернуть человека к активной жизни». — За пять минут жизнь полностью перевернулась. Бездомные — особенно со стажем — прекрасно осведомлены о том, где в городе бесплатно покушать, поменять одежду, искупаться, получить медицинскую помощь, постричься и переночевать. При этом ежесуточно отчисляется 5–8 постояльцев. Надо ли говорить, что работают в соцслужбе люди специфические. Основанием для предоставления ночлега является личное заявление нуждающегося, и если он после станет злостно нарушать установленные центром предписания, соглашение вполне могут и расторгнуть. В самых безобидных случаях бомжи просто не воспринимают соцработников всерьез. Видеть это приятно». — переспрашивает Кошелев. Так что бомжам нашим нужна не жалость, а изрядный пинок: чтобы они хотя бы захотели изменить свою жизнь. Иногородние, например, и вовсе не хотят домой возвращаться, пока не заработают, — им стыдно. Стоит только упасть, и ты никому не нужен, даже сестре родной. «Иной раз подходят прошедшие реабилитацию, — делится Евгений, — и говорят: «Спасибо, что не прошли мимо!» Они были грязные, дурно пахнущие, апатичные, ушедшие в себя, а потом смотришь — они нормально теперь живут, работают. Примерно в таком ключе реагируют большинство собеседников без определенного места жительства. — Когда надо будет, обращусь». — Они бы лучше справились с тем, чтобы открывать и закрывать ворота». — Смотришь: столько лет на улице, а как выглядит!» И Москва, надо сказать, делает все, чтобы такую жизнь поддержать. — Потом его затягивает. — говорит Солопаев. — Помощь нужна какая? Это же недалеко! Сейчас они мне по барабану. Когда мы познакомились, он как раз выходил после помывки из санприемника. На борту уставшие за день соцработники и почти дюжина бездомных. «Социальные патрули» — как, собственно, и бездомные — тяготеют к железнодорожным вокзалам, близлежащим площадям и жилым дворам. Это 10–15 человек в день. — Иду на Китай-город, поесть, — говорит бездомная Тамара, пока трезвая и в чистой дубленке. Бездомные получают с колес горячую еду и проходят в крытый шатер-столовую. Живут они по двое в комнате, женщин при этом селят отдельно от мужчин. «У меня была бурная молодость, — рассказывает 39-летний житель Курска Роман. Как и коллеги из «Социального патруля», Всеволод старается вернуть бездомных в социум. Правда, такой помощи еще надо захотеть. Еще один бомж у вокзала, аккуратно одетый и только-только выкупанный, на предложение помощи отвечает философски: «Благодарю, не надо! — Люди попадаются проблематичные, им требуется повышенное внимание, индивидуальный подход. Далее соцработники работают с теми, у кого имеются травмы и ушибы, — кого-то достаточно перевязать, а кого-то направят на госпитализацию. «Да как стаканчик не пропустить? «Основная проблема для многих — у нас нельзя пить, — говорит Наталья. Соцработники и здесь не теряют времени даром. кроме свободы!»

фото: Наталия Губернаторова

«Стоит только упасть, и ты никому не нужен» Работники «Социального патруля», однако, свой скорбный труд бесполезным не считают. «Ну, вот сколько мы простояли на той платформе? Условием сохранения здоровья и жизни было требование никогда больше не возвращаться в семью и не пытаться вернуть имущество. С этой целью в Москве работает Центр социальной адаптации «Люблино». «Бездомных обычно узнаем по грязным неухоженным рукам и обуви, — говорит Наталья. — Но большинство только кушает и уходит». Давайте прощаться уже! Замкнутый круг какой-то». — бездомный из Курска недоволен практичным предложением Натальи. Теоретически у меня все есть, а практически — ни черта! Из документов только военный билет. — А курить разрешают лишь в специально отведенном для этого месте, на улице. «Черт его знает, это не секта часом? На втором этаже корпуса для разовых ночевок — столовая, в которой бездомные жадно поглощают свежеполученные сухие пайки и горячий чай с сахаром. Бездомный должен прежде всего понять, что он человек и полноценная часть общества». Общая цифра включает как квоты для разового ночлега, так и места для отважившихся пройти ресоциализацию — таковых на всю Москву 689 человек. — Отправьте меня домой! — Что случилось? Он может быть шокирован, возможно, на улице оказался путем обмана… Я же сказал, что нет! — присаживается рядом с ним коллега Натальи Евгений. «Главные качества наших работников — это, наверное, человеколюбие и неравнодушие», — нехотя комментирует Наталья. По вечерам бывшие бездомные вместе смотрят телевизор и читают второсортные любовные романы. Приятнее всего, по словам соцработников, видеть непосредственный результат своих усилий. «Чем быстрее мы находим человека, тем больше шансов вернуть его к нормальной жизни, — говорит Наталья. Сперва бомжей ждет санобработка и душ, а их одежду «прожаривают» в специальной камере. — Тогда казалось, что жизнь удалась». «Насчет ночлега я посмотрю, пока рано, — говорит соцработникам бездомный со сломанной правой рукой, с которой он преждевременно стянул гипс, чтобы удобно было чесать. Такое заявление на ресоциализацию — дело сугубо добровольное, и потому, наверное, на нее соглашается от силы 5–10% ночных гостей центра — так называемые ночники. «За прошедший год я сильно изменился, — говорит Роман. «Половину бомжей я узнаю в лицо, — констатирует Всеволод. Все бездомные покорно ждут в накопителе, но тех, кого доставил соцпатруль, принимают без очереди. Помочь такому человеку — смысл если не жизни, то работы патрульных. Многие их соратники предпочли добираться своим ходом. «Работы у нас много, и работы тяжелой, — признается Надежда Третьякова, перебирая бумаги на своем столе и рассовывая их по разным папкам — сразу видно, что без дела она сидеть не привыкла. — Они бы и хотели выбраться, но не могут. Попавшим сюда бездомным предоставляются все условия для триумфального возвращения в жизнь: оказывают психологическую, юридическую помощь, позволяют год жить в поисках работы и проводят для бывших бомжей профессиональные тренинги. При этом действовать нужно как можно скорее. (Со службой «Социального патруля» тесно сотрудничают благотворительные организации. Пока ползли сюда по московским пробкам, почти все пассажиры-бомжи уснули сидя, не дожидаясь теплой постели. Люди ведь хотят всего и сразу». «День только начался, сейчас они поедят, выпьют, закусят, — смеются патрульные, — и уж потом изволят к нам в гости». Та же Тамара на улице уже несколько лет». — Сперва опрашиваем, выясняем, в какой ситуации оказался человек. Питание привозят в термосах: одни организации предоставляют первое-второе-третье, другие ограничиваются более скромным пайком. — Тут все зависит от самого человека. У каждой организации свои дни и строго установленное время кормежки — расписание выдерживается четко, и бездомные свободно в нем ориентируются. Или по крайней мере оттянуть ее трагический финал. фото: Геннадий Черкасов

«У меня все есть… — Да живая пока! Прежде чем направить бездомного непосредственно на ночлег, с ним опять-таки беседует администратор — его еще называют «географическим сердцем» центра — и заносит первичную информацию в систему учета. Все отжали! Каждое утро в город выезжает до 30 экипажей «Социального патруля», а пешие отряды службы отправляются инспектировать общественный транспорт. Если кто живет на улице и говорит: «Не пью!» — врет». «Социальный патруль» в среднем привозит на ночлег 260 бездомных в день, и койки, по словам замдиректора Центра по социальной работе Надежды Третьяковой, никогда не пустуют. — бросив взгляд на «клиента», Наталья понимает, что тот обращается не по адресу. фото: Кирилл Искольдский

«Зимой мы помогаем всем!» Поздним зимним вечером в ворота ЦСА «Люблино» въезжает микроавтобус «Социального патруля». — Однако большинство — это повторы. Не всех такое положение дел устраивает. Сказать по правде, встрече с соцработниками рады не все и не всегда. Через пару шагов наткнулись на старую знакомую. Причина — алкоголь и пьяные драки. «Есть мнение, что существует предел: то есть полгода, и все — до человека не достучаться, — рассуждает он. Иные и вовсе садятся патрульным на шею. Вот с прошлого января и грею асфальт».