Хроника новостей

Есть какие-то секреты? — Да нет, мне кажется, это зависит от желания человека. И этот спектакль очень часто исчезал из репертуара театра. Не нужно только зацикливаться на своей «гениальности». Некогда! А если руководство начинает задействовать тебя в сольном репертуаре, значит, ты действительно чего-то стоишь. К искусству никто в семье никогда не был причастен. — А как же диета? Мы пытаемся сесть на шпагат. — Но случайности всегда бывают. — Я слышал, что артисты балета любят друг друга разыгрывать на сцене. — Может, это от генетики зависит? В этом спектакле можно расти и расти и с каждым годом заново переосмысливать роль. Один курс выпустила, сейчас взяла новый. Главное, чтобы я в ней себя чувствовала комфортно. Конечно, здесь каждый сам за себя. Честно могу сказать: я боюсь, когда меня поднимают! Я люблю просто 32 фуэте — но динамичные. — А почему раньше, даже не так давно, на такие эксперименты балерины не отваживались? Но я объясняю ей: «А что делать? Не крещусь на каждую кулису. И обязательно! — Мы танцевали часто противоположности. Но это уже достаточно давно не приветствуется. С чем это связано и почему многие сейчас идут на это? — Но хочется надеяться, вдруг будет место. — Вы в театр из училища пришли сразу на положение солистки, что бывает крайне редко. — Сейчас, наверное, критический период для выбора? А от работы отключиться легко. Потому что я первый раз танцевала его в 1998 году. — Вожу. — В кино, наверное, нет. Его не было, наверное, чуть больше 5 лет. И за все время, что служу в театре, не видела этого ни разу. Любой спектакль забирает очень много сил, и килограммов в том числе. Все зависит от этого очень важного синтеза партнера и партнерши. Конечно, она себя жалеет, потому что это больно. — Когда кино только зарождалось, в немых фильмах все звезды кино были сплошь артистки балета. И когда произошло то, о чем вы говорите, для меня это был шок. Это был мой дебют. Потому что не педагог тебя заставляет работать, а ты сам себя заставляешь. Видимо, это генетика. У Эйфмана в школе вообще с 7 лет начинают заниматься балетом… Хотя в обычном хореографическом училище с 10 лет, но до этого есть «подготовишки»… — Она сейчас занимается художественной гимнастикой. — А сейчас вам на спектакль хватает пары туфель? — В моем потоке никакой злости, никаких подвохов не было. Для меня семья — это муж, ребенок, родители. фото: Дамир Юсупов

Мы ходим не как все люди — Балет — это невероятный труд. Балерины любят поесть и попариться в бане — Машину водите? — Я люблю грибы собирать, люблю их готовить. Конечно, конкуренция между учениками подтягивает. Это, в общем-то, неплохой старт. Бывало так, что я Китри, а он Дон Кихот. — Сейчас этот вопрос задают мне многие… Она уже собралась в балет и сказала, что будет балериной, посмотрев «Спящую красавицу». У нас столько не балетных дел и тем — начиная от цветов, которые мы оба очень любим (дома целая оранжерея). Можно совершенно спокойно вернуться в форму, на сцену. Многие работают в Большом театре. Хотя я понимаю режиссеров. Поэтому кушать надо. А вы сами готовитесь к тому, чем будете заниматься, когда оставите профессию. Здесь дети достаточно быстро взрослеют. Вы не боитесь, когда вас поднимают на высокую поддержку? Вот таким я запомнила мой первый выход на сцену. Дочери было, наверное, месяцев восемь. — Нет, наверное, таких танцовщиков, у которых не было бы травм. Это было еще в училище, и я танцевала вальс в «Спящей красавице», совсем еще маленькая. Я о кислотной атаке. — Да, в какой-то степени замкнутость. Но мы едим, и это очень важно. Даже такие балерины, как Людмила Семеняка, не сразу получили место педагога. Я бы с удовольствием выбрала педагогическую карьеру. От травм никто не застрахован, но наша задача именно на сцене избежать травм. — А когда как. Это был где-то третий класс хореографического училища. — Непросто… Хотя все дело в тренировке. И, конечно, ребенок, все его потребности и интересы, потому что Алексей — отец с большой буквы. — Да я как-то этого не заметила, честно говоря. Но это достаточно быстро прекратилось в театре — руководство шуток не любит. Пришиваем ленточки, отпарываем пятки — это целый процесс. У вас желания сняться в кино никогда не было? Все-таки уходить надо, пока тебя зритель видит молодым. Хотя я не бьюсь головой об пол. Потом было возобновление в 2002 году, когда пришел Юрий Николаевич Григорович и отобрал на партию Мехмене Бану двух балерин: Надежду Грачеву и меня. Кусок мяса нельзя отменять, потому что это энергия, силы. — Это, наверное, первое разочарование, которое ждет всех детей приходящих в балет. Могу и рюмку водки выпить. Мы же в училище проходим курс актерского мастерства. Когда ты выпускаешься из училища, на выпуске уже понятно, что вот эти девочки лучше, они танцуют соло на выпускном концерте, они талантливы… Это происходит в каждом выпуске. Красота требует жертв». Для женщины это прекрасно — дом, ребенок и ты в своей любимой профессии! фото: Алексей Лопаревич
Я очень рада, что у меня муж — артист балета. Людмила Ивановна Семеняка говорила: «Чувствую, что-то заболело, надо идти в класс и правильно работать!» И все проходило… — Говорят, некоторые боли не замечают и с травмой дотанцовывают спектакль. И я почувствовала себя артисткой! — Безусловно. Он сам прекрасный артист, у него очень много ролей — Дон Кихот, фея Карабос в «Спящей красавице». — А как конкуренция влияет на отношения между детьми? «Я не бьюсь головой об пол. Откуда их брать? Фуэте по точкам комбинировали с двойным пируэтом, с туром алясгон. — Да, для балерины это очень смелый шаг, серьезное решение, очень непростое… Уйти со сцены, уйти, в общем-то, достаточно надолго, на год… Я считаю, что не все зациклено на балете. — Любите ли вы прогулки? Это вполне естественно, это жизнь. Другое дело, что мы не умеем говорить на сцене, как это умеют драматические артисты. Но потом все-таки втягиваешься. Без таких взаимоотношений дуэт невозможен. Хотя она мечтала о балете и в свое время поступала в ансамбль «Березка», в первый набор, но были против родители. Мы нормально дружили, я до сих пор общаюсь с одноклассниками. Причастность к настоящему, взрослому спектаклю переоценить невозможно. — Как вы расслабляетесь после спектакля? Это оказалась совсем другая жизнь, другой взгляд на балет, на профессию. Замкнутость внутрицеховая и разговоры только о балете? — В принципе, я год отработала в кордебалете, но сразу вела и сольный репертуар. В то время купить хорошие пуанты было очень непросто, а этих туфель так на долго хватало! — Пуанты — основной инструмент балерины. Раньше балерины не рожали — Раньше, как известно балерины не рожали — это было не принято. Сложно его делать? Холберг на пороге собственной квартиры ногу сломал. Мне было 12 лет. Зал и сейчас кажется огромным, но тогда это было необыкновенное впечатление. — Розыгрышей не было. У вас были какие-то смешные случаи? Я совершенно не амбициозный человек, я к этому спокойно отношусь. — Балет — опасная профессия. — Бывает, и кирпич на голову упадает. Это было весело. В балете ничего естественного нет — мы даже ходим не как все люди. Но булавочку надеваю на всякий случай… — У вас муж тоже балетный артист. Она хорошо развивает гибкость, шаг, прыжок, воспитывает координацию. И это было такое вознаграждение, такое счастье! — А кто у вас родители? Не крещусь на каждую кулису…» — Вы суеверная? — Сложно уйти со сцены. Встала, пошла дальше! — Говорят, именно это и дает стимул к обучению, когда воспитанников занимают в театре… — Несомненно. — Но, насколько я знаю, это довольно сложно. Можно и упасть на сцене, совершенно неожиданно поскользнувшись. Он — фею Карабос, а я — фею Сирени. Сказали — это не профессия. — Вам бы хотелось, чтоб дочь стала балериной? Скорее нужда заставляет. Каждая балерина знает, что ей будет удобно и как ей будет удобно. Мимика. — Но про балет такие жуткие истории рассказывают. Не стоит этого бояться. Я почти сразу стала танцевать серьезные спектакли, такие как «Лебединое озеро», Мирту в «Жизели», дальше была постановка «Эсмеральды», где я станцевала Флёр де Лис. Существует личная жизнь, что-то отдельное от театра. И я была просто счастлива, когда снова увидела свою фамилию в списках. Бабушка была инженером. Лист салата не поможет. Это, на мой взгляд, производит больший эффект. — Все бывает… Бывает, что устали, бывает, соскользнула рука… Это как в спорте. — Да, конечно, с ними возишься, и каждый подгоняет туфли под свою ногу. Я лично в своей жизни никогда не сталкивалась ни с булавками, которые втыкают в платье, стеклом в пуантах или еще какими-то гадостями. Конечно, обидно ужасно, что так вышло, но что поделаешь? В свое время Марина Тимофеевна Семенова, приходя в класс, говорила такую фразу: «Ну, давайте полечимся…» Если у тебя хорошая школа и ты правильно занимаешься, соответствуя методике классического танца, избежать травмы легко. Но раньше были зеленые спектакли. — Машину мы выбирали для жизни за городом. Если представится возможность, я с удовольствием осталась бы в театре педагогом-репетитором. Ну, упала! — А были случаи, когда партнер не смог удержать? — Боюсь! Не жалею об этом и не могу сказать, что у меня не было детства. У меня очень легко расслабляются мышцы. Дочка периодически бывает на моих репетициях и на спектаклях. — Почему-то все считают, что мы ничего не едим. — Марка машины для вас важна? Фото: АНДРЕЙ МЕЛАНЬИН

Балетные нанотехнологии — Вы помните свой первый выход на сцену? Но вообще репертуар у нас разный. Правда, пока не понимает, что это за труд. Да, балет немного трюковое искусство. Балетные люди — очень дисциплинированные, их само искусство дисциплинирует. — Появляется адреналин. Когда балерина делает это в быстром темпе, это завораживает. У меня сейчас «КИА Соул». — Такого никогда не было и в балете. Стертые пальцы, ушиб — не чувствуешь. Но, в общем-то, мы пересекаемся во всех спектаклях. Не могу сказать, что я очень люблю водить, тем более по нашим дорогам. Получается, мы находимся в одной профессии, в одном театре, занимаемся одним делом, но немножко разными вещами. Мы просто не могли поверить в то, что такое мог сделать наш коллега. Вокруг много очень интересных артистов. Когда потом появился звук, их стало значительно меньше. Хотя она довольно быстро восстанавливается, и это не составляет большого труда. Поэтому если ты выворачиваешь ноги туда, куда надо, если ты их правильно вытягиваешь, правильно поднимаешь — ты всегда избежишь травмы. Потом появляются какие-то первые результаты, и ты начинаешь стремиться дальше. — В январе шесть будет. Все якобы «современные» ухищрения только кажутся новыми. Старая бабушка на сцене никому не интересна. Красивое тело, красивые лица, артистки балета всегда славились красотой. И для ребенка тяжело себя перебороть. А когда ты попадаешь в театр, ты понимаешь, что вокруг тоже очень много талантливых людей. Неужели вам никто не завидовал? — Сейчас совершенно другие технологии. И тортиком балуемся… Потом идешь в зал, и это все улетает. Я сама пришла в балет из гимнастики. Мне его мнение очень помогает. — У вас дочь, сколько ей лет? Баню люблю. Туфли служат намного дольше. Оно было свое — такое же веселое, но с элементами уже серьезной профессии. Старая бабушка на балетной сцене никому не интересна — Сейчас вы танцевали возрожденный спектакль «Легенда о любви»… — Ой, с «Легендой о любви» у меня вообще очень много связано. Вот тут народ делал разный грим, необычные прически, огромные ресницы, но спектакль от этого только выигрывал. Потому что надо научиться, в общем-то, самоистязанию. В начальных классах просто скучища — ты стоишь у палки и не под веселую музыку подолгу в позициях учишься вытягивать ноги, правильно держать руки. Дуэта нет. И наша профессия это тоже актерство. У ребенка фактически детство заканчивается после поступления в училище. — Да, очень хорошо. Это последний спектакль гастролей. Потом был перенос на новую сцену в 2008 году, а потом этот спектакль куда-то исчез. Поэтому бабушка всю жизнь «болела» балетом, и когда я поступила, для нее это было большим счастьем. Когда он смотрит мои спектакли, потом многое советует. Сейчас веду курс в ГИТИСе — «Методика классического танца». Была еще одна хорошая традиция — после выступления детей вели в костюмерные, выдвигали огромный ящик, и там можно было подобрать себе лучшие туфли в мире! — Самый популярный в балете трюк — 32 фуэте. Так как мы живем за городом — это еще и сад. Такие как Кондратьева, Голикова, Семенова… Мне кажется, это личный выбор балерины: кто-то может решиться на такой шаг, а кто-то боится, что потеряет форму. — Век балерины, к сожалению, короток. Где-то надо пришить резиночку, обштопать пятачок так, как только тебе удобно, — всё сами. Степаненко три раза крутила фуэте на бис. — Мама бухгалтер, папа инженер-светотехник. — Если правильно заниматься балетом, ничего болеть не будет. — А когда вы вышли из декретного отпуска, трудно было? Но если она захочет, то, конечно, я ей помогу. Иногда даже приглашаю его на репетиции. Бывает, что и не на один спектакль одной пары хватает. — А вы вместе никогда не танцевали? Но я очень рада, что у меня муж — артист балета. У многих балерин есть приметы… — Ну, в какой-то степени да. До сих пор помню: смотрю в зал, а он такой огромный, и вокруг столько артистов… и я среди них… И так все красиво и интересно. Туфли Большого театра! Хотя кто-то отваживался… Я вернула весь свой репертуар. Надо ставить для себя завышенную планку — и результат будет. Папа мне подарил хризантемы.